Столица: Осло
Территория: 385 186 км2
Население: 4 937 000 чел.
Язык: норвежский
История Норвегии
Норвегия сегодня
Эстланн (Østlandet)
Сёрланн (Sørlandet)
Вестланн (Vestandet)
Трёнделаг (Trøndelag)
Нур-Норге (Nord-Norge)
Туристу на заметку
Фотографии Норвегии
Библиотека
Ссылки
Статьи

на правах рекламы

1win официальный сайт бесплатно. Скачать 1win на андроид официальное 1winstavki.fun.

Глава 14. «Враг народа»

Враждебный прием, оказанный «Привидениям» не только консервативной, но и либеральной прессой, послужил непосредственным толчком к созданию следующей ибсеновской пьесы — «Враг народа» (1882). В нарушении обычного ритма ибсеновского творчества, установившегося со второй половины 70-х годов, «Враг народа» был написан не через два года после окончания предшествующей драмы, а уже через год. В своем новом произведении Ибсен хотел дать решительную отповедь тем, кто нападал на «Привидения». Бурю, вызванную «Привидениями», он рассматривал как явление, крайне типичное для эпохи.

«Враг народа» является драмой открыто полемической, в которой ибсеновская критика современности дана несравненно более обнаженно и прямо, чем в других реалистических пьесах драматурга. Эта особенность самого замысла и всей устремленности драмы чрезвычайно существенна для понимания ее отличия от предшествующих ибсеновских пьес.

Общество «мирной» эпохи, начавшейся после 1871 года, выводится здесь на сцене в своей цельности, хотя и воплощено в образе небольшого норвежского курортного городка. Ибсен рисует здесь не макрокосм буржуазного общества в его мировых, гигантских масштабах — в этом отношении он остается верен своим новым реалистическим принципам и своему новому «человеческому» масштабу, не возвращается к методам философско-символической драмы. Но микрокосм современной жизни он рисует с необычайной силой и емкостью.

В «Кукольном доме» и в «Привидениях» постижение современной социальной действительности происходило через исчерпывающее и глубокое раскрытие ее отдельного явления, на основе углубленной постановки частной темы, а связь этого отрезка действительности, этой частной темы со всей жизнью эпохи непосредственно лишь намечалась. Во «Враге народа» границы темы раздвигаются и социальная действительность рассматривается более прямо и широко. В этом смысле «Враг народа» ближе к «Союзу молодежи» и к «Столпам общества».

Переход от частной темы к теме широкой, к прямой и обнаженной характеристике эпохи отчетливо выражен в самой проблематике «Врага народа». Первоначально в пьесе речь идет о реконструкции водолечебницы, построенной в городке, — из-за неумелости и скупости, проявленных при ее сооружении, она оказалась рассадником заразных заболеваний. Доктор Стокман, в свое время первым указавший на целебные свойства источников городка и фактически превративший городок в курорт, обнаружив это, требует перестройки лечебницы. Но он встречает ожесточенное противодействие со стороны всех заинтересованных в сохранении существующего положения вещей, то есть со стороны всех партий и всего городского мещанства, думающих только о своей выгоде и избегающих всяких новых расходов. В четвертом действии, выступая на митинге, доктор Стокман раскрывает истинный смысл темы водолечебницы — он заявляет, что отравлены, загрязнены и «все наши духовные источники» и что «вся наша гражданская общественная жизнь зиждется на зараженной ложью почве».

Эта мысль доктора Стокмана целиком входит в тот комплекс идей, который составляет основу ибсеновской концепции эпохи. Указание на отравленность всех «источников» духовной жизни обнажает зияющее противоречие между видимостью и подлинной сутью общественных отношений. В этом смысле уже тема «водолечебницы», а в еще большей мере речь доктора Стокмана на митинге являются наиболее четким и прямым выражением этого важнейшего тезиса ибсеновской концепции современного общества, наиболее развернутой и обнаженной формой демаскирования эпохи. Они непосредственно связаны с «аналитическим принципом» «новой драмы» Ибсена.

Но сама композиция драмы оказывается отнюдь не аналитической. За исключением нескольких эпизодов, все развитие сюжета во «Враге народа» строится на непосредственном действии, принимающем в драме весьма оживленный и пестрый характер. И с этой точки зрения «Враг народа» близок к «Столпам общества» и еще больше — к «Союзу молодежи». Таким образом, по своей поэтике «Враг народа» резко выпадает из стилевой тенденции Ибсена, наметившейся в «Кукольном доме» и в «Привидениях».

Открыто полемический характер «Врага народа» и обнаженная обличительная трактовка в нем проблем жизни современного общества накладывают свой отпечаток на весь строй драмы. Если, с одной стороны, здесь выступают разные моменты концепции Ибсена, уже давно у него сложившейся, то, с другой стороны, самое сочетание этих моментов и, главное, их общая направленность новы и своеобразны.

В отличие от своей общей тенденции не раскрывать положительную сторону своих взглядов или намечать ее лишь в самом общем, приблизительном виде, Ибсен во «Враге народа» делает именно изложение взглядов положительного героя, доктора Стокмана, едва ли не центральным моментом всего произведения. В этом смысле «Враг народа» едва ли не наиболее интеллектуально заостренная среди интеллектуально-аналитических пьес Ибсена.

Но как раз программа доктора Стокмана, во многом отражавшая и даже утрировавшая взгляды самого Ибсена в этот период, часто рассматривается как наиболее слабое место в пьесе, не только уязвимое, но и просто нелепое. Г.В. Плеханов писал о докторе Стокмане: «...наш герой говорит анархический вздор», правда, добавляя, что «не по злой воле, а... единственно по неразвитости»1. И буквально, конечно, Плеханов прав. Но все же и вся фигура доктора, и даже его высказывания предстают в несколько ином свете, если взять их как неотделимый ингредиент той картины жизни, которая нарисована в пьесе.

Во «Враге народа» много комизма. Прежде всего, комичен сам герой — в своей наивности, в своей вере, что другие люди должны так же любить истину, как он, в своем неистребимом юношеском задоре, в своей манере сразу же создавать обо всем общие концепции. Но комично, хотя и по-другому, и множество других персонажей пьесы: и «руководители сплоченного большинства», и тесть Стокмана, своекорыстный невежественный фабрикант, да и вся толпа, клеймящая доктора в сцене народного собрания2.

И все же «Враг народа» совсем не комедия. В нем силен, хотя и не подчеркнутый, трагический элемент. По сути дела, это подлинная трагикомедия.

Для того чтобы увидеть это, надо только пристальнее всмотреться в действие пьесы. Что в ней на самом деле происходит? С абсолютным правдоподобием она показывает, как самый чистый и добрый человек, самоотверженно пекущийся о благе своих сограждан — жителей маленького городка, становится предметом недоброжелательства, а затем и травли со стороны этих самых своих сограждан — и в конце концов объявляется врагом народа. Все этические нормы здесь нарушены до основания, истина поругана целиком и полностью — если употребить слова, не очень подходящие к стилистической ткани пьесы, поругана дьявольским образом. В пьесе все это выглядит, при первом знакомстве, даже как будто смешно. Но на самом деле это страшно. Это ужасно по своей нелепости, жестокости, безжалостности.

И чьими руками вся эта чертовщина осуществляется? Со всем правдоподобием и убедительностью, которое вообще свойственно Ибсену в его новой драме при непосредственном изображении реальной норвежской жизни, осуществителем травли Стокмана является именно масса горожан, руководимая ничтожными, но хитрыми и своекорыстными лидерами и коварным, не гнушающимся никакими средствами представителем местной власти — бюргермейстером Петером Стокманом, братом доктора. Именно этим людям противостоит доктор Стокман. Именно они противодействуют доктору в его намерении справиться с заразой, отравляющей городскую водолечебницу. Напротив, они решают неукоснительно продолжать свою прежнюю практику, грозящую болезнями и смертью невинным людям. А того, кто хочет спасти этих людей, объявляют врагом народа.

Повторяю, это уже не смешно, а страшно. Но доктор даже в такой момент не теряет своего юмора и решительно, не дрогнув, выступает против своих преследователей, которые фактически являются злодеями, потенциальными убийцами. И так как в данном конкретном случае его преследователи — это сплотившееся большинство городских жителей, то доктор Стокман, со своей склонностью к обобщениям и концепциям, именно в этом большинстве и видит воплощенное зло. Широкого, исторического кругозора у доктора нет. Он не вводит то чудовищное по своей несправедливости обращение, которому он подвергается в своем городе, в общий ряд подобных насилий, совершавшихся в прошлом, совершающихся в настоящем. И тем более он не может предвидеть тех грядущих эпох, когда подобные насилия, лишаясь своего почти шутовского обличия, которое им присуще во «Враге народа» Ибсена, выступят в гигантских масштабах и вызовут миллионы жертв. Поэтому он разражается филиппиками именно против своих непосредственных гонителей, против этого «сплоченного большинства», впадая здесь во всевозможные обобщения и прибегая к смехотворным, элементарно реакционным аргументам. Но в принципе его борьба справедлива. И именно поэтому, несмотря на очевидную слабость, даже анекдотичность ряда доводов и примеров, которые приводит доктор, пьеса Ибсена так искренно и горячо принималась публикой как раз в тех странах и в то время, когда там возрастал протест против произвола властей, особенно когда начинали нарастать революционные настроения.

Другими словами, за полемически заостренными утверждениями доктора Стокмана нельзя не заметить и протеста против действительно существующих черт в позиции отдельных людей и целых человеческих групп, которые реально представляют собой опасность не только для развития отдельной личности, но и для развития самого общества. Частные, местнические интересы, сплетенность специфических интересов отдельных групп или даже слоев внутри общества, противостоящих интересам всего общества в целом, — такая угроза социальному целому существовала издавна, а кстати, существует и теперь, притом в обществах с различной социальной системой. Классический пример такого злокачественного объединения отдельных группировок в обществе — это мафии. Но и в других формах подобные «блоки» могут предельно затруднить нормальное движение всего общества в целом и оказаться роковым для тех людей, одиночек, которые встают на их пути. Для дискредитации таких людей используются все средства, применяются самые демагогические приемы. И именно поэтому может получиться, что, как с большой силой и провидческим даром показывает Ибсен, самые лучшие, бескорыстные люди, целиком ставящие себя на службу интересам своих сограждан, начинают носить на себе клеймо «враг народа».

Парадоксальный, смешной в своих отдельных положениях, доктор Стокман необычайно прав в самом глубинном, основном направлении своей борьбы. А парадоксальность его положений несомненна. Особенно когда он в запальчивости заявляет, что «большинство всегда не право», что правы только «немногие, единичные личности», что сильнее всех тот человек, который действует в одиночку. Наивны, а порой прямо смехотворны его попытки обосновать подобные утверждения физиологическими и биологическими выводами. Например, тем, что аристократом (в духовном смысле этого слова) может стать только человек, который живет в доме, который ежедневно проветривается, или тем, что он сопоставляет дворнягу и породистого пуделя или простую деревенскую курицу и породистую испанскую куру. Вся эта аргументация, в которой смешивается вульгарная интерпретация дарвинизма и неосознанные черты тогда еще лишь оформлявшегося ницшеанства, предельно, до очевидности несостоятельна. Но все дело в том, что в конкретном контексте пьесы, как итог того чудовищного надругательства, которому подвергается доктор Стокман, она отнюдь не способна скомпрометировать фигуру доктора, снизить то сочувствие, которое к нему испытывает зритель-читатель. А отвратительность толпы, противостоящей доктору, вызывает к ней такую неприязнь, которая помогала даже прогрессивной публике не придавать большого значения этим парадоксальным положениям Стокмана — тем более что его образ, как здесь уже было подчеркнуто, высвечен юмором. И трудно провести грань между тем, что он говорит абсолютно всерьез, и тем, что он произносит как вызывающую, провоцирующую шутку.

Самое главное: в непосредственной реальности пьесы доктор Стокман не может не восприниматься как представитель подлинного народа, народа в самом высоком смысле этого слова, а его противники предстают как подлинные враги народа, хотя в самой пьесе об этом прямо не сказано.

В какой-то мере сам Ибсен отдавал себе отчет в том, что благодаря искусному смысловому построению пьесы, ее конкретному содержанию, он может высказать в ней, не ожидая возмущения публики, свои собственные парадоксальные положения. Во всяком случае, в письме к своему издателю 9 сентября 1882 года он замечает: «Но доктор куда более взбалмошная голова, чем я, и у него есть еще другие особенности, благодаря которым из его уст выслушают многое, что, пожалуй, не сошло бы так благополучно с рук мне».

Но позднее Ибсен еще более решительно отмежевывается от мыслей своего героя. В 1898 году, во время одной застольной беседы в Копенгагене, Ибсен в связи с недавней копенгагенской постановкой «Бранда» отметил: «Меня иногда называют проповедником истин. Но я не помню, чтобы проповедовал хоть одну-единственную истину. Разве нет?» На это актер Мартиниус Нильсен ответил: «Но господин доктор все же сказал, что сильнее всех тот человек, который наиболее одинок». — «Подождите, — возразил Ибсен, — когда я это сказал?» — «Во "Враге народа"». — «Разве это не Стокман, который это говорит?» — «Да, правда». И тогда Ибсен заключил спор словами: «Я не ответственен за все те глупости, которые он произносит»3.

Кстати, как замечает Хорст Бин, сама эта мысль Стокмана в своей основе отнюдь не является абсолютно новой в мировой литературе4. Вильгельм Телль в одноименной пьесе Шиллера произносит: «Мощнее сильный, если одинок».

И с сюжетной точки зрения, по логике драмы, ряд положений доктора Стокмана оказывается тут же опровергнутым. Он утверждал, что превращение человека в «аристократа» или в «плебея» определяется «естествоведческими» мотивами (наследственность, условия быта и т. д.), а между тем он сам и его брат бургомистр, родившиеся от одних и тех же родителей и выросшие в одинаковых условиях, оказываются совершенно различными людьми: доктор, очевидно, претендует на то, чтобы быть умственным аристократом, а бургомистра он сам называет плебеем. Доктор Стокман заявляет, что сильнее всех тот, кто совершенно одинок, — но тут же он стремится собрать вокруг себя бедных уличных мальчишек и воспитать из них своих последователей и помощников. Кстати, здесь оказывается, что Стокман, очевидно, надеется, что и эти бедняки, несмотря на явное отсутствие достаточного количества кислорода в их квартирах, способны все же стать «духовными аристократами». Но и независимо от этого существенно, что само выделение таких аристократов, вообще тех, кто должен вести за собой «толпу», нужно Стокману для того, чтобы общество двинулось вперед, к истине, — духовные аристократы, по Стокману, должны стоять на «аванпостах человечества».

Таким образом, противоречие между программой доктора Стокмана и логикой реальной жизни, как ее понимает и изображает Ибсен, присутствует в самой драме.

Томас Стокман в конечном счете — это все же настоящий человек в том смысле, какой Энгельс вкладывал в это понятие, говоря о героях Ибсена. Этим в первую очередь и объясняется тот факт, что образ Стокмана мог в свое время привлечь к себе сердца передовой молодежи России, а представление «Врага народа», данное Московским Художественным театром в Петербурге 4 марта 1901 года, превратилось в крупную политическую демонстрацию.

Очень интересное объяснение причин восприятия «Врага народа» как революционной пьесы дает К.С. Станиславский, который сам великолепно сыграл в этом спектакле Стокмана: «В то тревожное политическое время — до первой революции — было сильно в обществе чувство протеста. Ждали героя, который мог бы смело и прямо сказать в глаза правительству жестокую правду. Нужна была революционная пьеса — и «Штокмана» превратили в таковую. Пьеса стала любимой, несмотря на то, что сам герой презирает сплоченное большинство и восхваляет индивидуальность отдельных людей, которым он хотел бы передать управление жизнью. Но Штокман протестует, Штокман говорит смело правду — и этого было достаточно, чтобы сделать из него политического героя»5. К.С. Станиславский при этом замечает, что для Художественного театра Стокман был просто идейным, честным и правдивым человеком, другом своей родины и народа6.

Примечания

1. Плеханов Г. Соч. М., [б.г.] Т. 14. С. 103.

2. Noreng H. En folkefiende — helt eller clovn? // Ibsen pa festspillscenen. Bergen, 1969.

3. Ibsen H. Samlede Verker, hundreårsutgave. Bd. 1—21. Oslo, 1928—1958. Bd. 19. S. 21, 216.

4. Bien H. Henrik Ibsen Realismus. Berlin, 1970. S. 239.

5. Станиславский К. Собр. соч.: В 8 т. М., 1954. Т. 1. С. 249.

6. Там же. С. 250.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница

 
 
Яндекс.Метрика © 2024 Норвегия - страна на самом севере.